Ник Мэйсон:

Как важен был Рик для Pink Floyd?
В действительности, как и в любой группе, вы никогда не можете четко выделить, кто что делает. Но Pink Floyd не были бы Pink Floyd, если бы у нас не было Рика. У меня сейчас возникло чувство, особенно после войны, которую вели Роджер и Дэвид, пытаясь выяснить, где был чей вклад, что, наверно, Рик был слишком задвинут на задний план. Потому что звучание Pink Floyd это больше чем гитара, бас и ударные. Рик был тем саундом, который связывал все вместе.

Это, похоже, было особенно верным в ранние, музыкально авантюрные, годы существования группы.
Да. У него был очень особенный стиль. Он, вероятно, делал даже больше, чем я, не слишком заботясь о сохранении темпа, что было, кстати, существенно, поскольку в итоге мы создавали аритмичные произведения. Это было, как я думаю, весьма революционно в 1967-м.

Каким он был в личном общении?
(Смеется) Он был как… Рик! Он был, безоговорочно, самым тихим в группе, начиная прямо с первого дня. И, как я думаю, его было сложнее всего узнать из всех нас. Но спустя 40 лет мы почувствовали, что знаем его достаточно хорошо. Хотя, может быть, мы только начинали его узнавать (дословно: «мы только начинали свое вторжение»).

Было ли это примером английского характера?
Да, мы разговаривали друг с другом. Но мы тратили огромную массу времени дразня друг друга, правда, мы доводили друг друга. Это было забавно. Вы создавали банду. И против остального мира вы образовывали единый фронт. Но когда вы — четыре парня в машине, вы тратите время на споры и ссоры, и не очень креативны.

У вас есть какие-нибудь особенно нежные воспоминания о Рике?
Я должен сказать, что, по-моему, часть воспоминаний связана, так или иначе, со способами обращения с деньгами. В нашу первую встречу с Роджером я не хотел одалживать ему машину, а Рик не хотел угощать его сигаретой. И мы продолжали в таком духе следующие 40 лет.

И Роджер наказывает вас с тех пор?
Да, совершенно точно. Но он начинает прекращать это.

Можете ли вы вспомнить вашу первую встречу с Риком?
Так, это было в 62-м, мы все вместе изучали архитектуру. Он выглядел как архитектор, но не проявлял интереса к архитектуре, и через несколько месяцев, как я помню, он ушел в музыкальный колледж, куда нам всем следовало пойти в первую очередь.

Каким он был тогда?
Точно таким же. Конечно, люди, которых вы близко знаете, не сильно меняются. У Роджера был довольно грозный вид в 1962-м, и он не изменился. Он только немного поседел. И Рик был тихим тогда, и так было всегда.

Он также написал изрядную долю песен Pink Floyd?
Кое-что, как например “Us And Them”, было абсолютно его творением. Это почти как с Джорджем Харрисоном (George Harrison). Вы забываете, что они сделали гораздо больше того, что указано в кредитах.

Что ж, примите наши соболезнования и извинения за беспокойство в такой момент.
Нет, все нормально. Я думаю, что будет лучше, если я поговорю о нем, чем не сделаю этого.

Интервью газете Entertainment Weekly 16.09.2008.

----------------------------------

«Потерять Рика – это все равно, что потерять члена семьи, пусть даже несуществующей семьи. Он был в моей жизни 45 лет — дольше, чем мои дети, дольше, чем моя жена. Это приближает наш конец. Я буду вспоминать о Рике с огромной любовью. Он был абсолютно неконфликтный участник группы и пострадал от этого. Я бы не сказал, что он был беззаботным, но он никогда не нагнетал обстановку. Это делало жизнь гораздо легче.

Я впервые встретил Рика в архитектурном колледже на Риджент-стрит. И я думаю, что у Рика оставался почти тот же характер, что и в 1962-м. Рок-н-ролл – это жизнь Питера Пена: вы никогда не повзрослеете. Спустя некоторое время мы сблизились с людьми, которых меньше интересовала архитектура и больше – живопись и музыка. Группа образовалась пару лет спустя. У нас были очень разные подходы к работе. Он всегда знал, что хочет сделать, и владел уникальной техникой игры. Я видел его интервью по телевидению, и он четко сказал: «Техника так вторична по отношению к идеям». Роджер говорил, что чем лучше у вас техника, тем больше вы можете скопировать. Несмотря на некоторые тренировки, Рик нашел свой собственный путь.

Я думаю, что понимание того, что он делал в группе, было, в некотором роде, неполным. Он сочинял песни, а также был клавишником, и он пел. Клавиши в наибольшей мере создают звучание группы. По определению, в рок-музыке люди запоминают гитарные соло, ведущий вокал или смысл текстов. Но множество людей слушает нашу музыку по-другому. То, как Рик наводнял своими клавишами музыку, стало неотъемлемой частью того, что люди знают как Pink Floyd. Он написал “The Great Gig In The Sky” и “Us And Them”.

Мы были очень сплоченной группой, и каждый хранит память об этом. Мы проводили много времени вместе между 1967-м и серединой 70-х. Рик был очень доброй душой. Я представляю Рика сидящим за клавишами и играющим в то время, как вокруг него сверкают фейерверки. Это главное качество, которое вспоминается в группе, где Роджер и Дэвид были более жесткими в том, что, по их мнению, должно было быть сделано.

Если есть что-то, похожее на наследство — это Live 8 и тот факт, что мы преодолели разногласия и умудрились сыграть вместе. Это было величайшим событием».

Интервью газете The Independent.

Джон Кэрин (Jon Carin):
«The time is gone the song is over, thought I'd something more to say…»
Не могу подобрать слов сегодня…
Большая семья Pink Floyd, включая вас, я разделяю вашу потерю.
Прощай, Ричард».

По материалам: Brain Damage, Jon Carin

Новость подготовлена:  Petrovich

Интервью Истории Музыканты Мэйсон Райт Смерти