Мы уже писали, что 26-го июня Ник Мэйсон принял участие в благотворительной акции, организованной часовой фирмой TAG Heuer в Ле Кастелле. Там Ник Мэйсон встретился с британским пилотом Формулы-1 Дэвидом Кулхардом (David Coulthard) и дал небольшое интервью, напечатанное в свежем номере журнала Seitenblicke. Предлагаем его вашему вниманию:

Pink Floyd — 40 лет! Есть ли у Вас какие-то мысли об этом?
Это всего лишь число. Нечто такое, в связи с чем EMI сможет продать ещё больше дисков (смеется). Для меня это неактуально. Намного более важен для меня день, который был 41 год назад, когда я решил, что смог бы зарабатывать на жизнь, будучи музыкантом.

Очевидно, что так и оказалось. Ваше состояние превышает 100 миллионов евро. Вы — один из самых богатых музыкантов в мире.
Да, можно сказать, что я пошёл по пути истинному (смеется).

Какова сейчас ситуация с Pink Floyd? Существует ли вообще такая группа?
Не имею ни малейшего понятия (смеется). Сделаем ли мы что-нибудь — зависит от желания всех причастных к этому людей. И даже если такое желание есть, останется под вопросом — произойдет ли что-то фактически. Это "что-нибудь", снова сделанное вместе, может случиться завтра, через пять лет или совсем никогда. Я действительно понятия не имею. На самом деле, не знаю. Незнание — это и моя проблема тоже.

Но следующее воссоединение возможно?
Да. Есть все признаки, указывающие на примирение! Вот чего публика не может понять в этой ситуации: желание воссоединиться присутствует, а энтузиазма к этому — пока нет. Особенно в отношениях между Гилмором и Уотерсом.

И кто же тогда движущая сила?
А никто (смеется). Уотерс занят своими делами, так же, как и Гилмор. Нам с Райтом остается только ждать и наблюдать. Мы оба рады, если присоединяемся к тому, что эти двое других намереваются сделать. Поэтому я сыграл и с Гилмором, и потом — опять с Уотерсом. Для меня было бы наилучшим, если бы они были вместе.

А если нет?
Тогда ничего не поделаешь. Я не буду отчаиваться, вместо этого я буду водить мои автомобили! (смеется)

Вам известно, что с 1994 года группе Pink Floyd принадлежит рекорд по посещаемости концертов в Австрии?
О! Это радует. Но, так или иначе, когда-нибудь кто-нибудь побьёт его. Я не думаю, что эти списки "Best of" имеют большое значение. Общественный опрос, который показал бы, что это был лучший концерт, который они посетили когда-либо, — вот это считается! Не факт, что набралось бы 89000 человек.

Что принесло Pink Floyd такой успех?
Мне всегда нравилось думать, что это — из-за моей техники барабанщика (смеется). Нет, это сочетание многих вещей. Нужен хороший сочинитель песен и хороший музыкант, не обязательно нужны очень техничные музыканты. Нам посчастливилось, что у нас были такие сочинители, как Барретт, Уотерс и Гилмор. А прежде всего — то, что мы оказались в нужном месте в нужное время. Пять лет спустя люди сказали бы: барахло! Ещё пять лет спустя — мы были бы только подражателями. Что самое любопытное в чрезвычайно успешных группах, так это то, что в них нужно противостояние. Как у Леннона (John Lennon) и МакКартни (Paul McCartney), у Джаггера (Mick Jagger) и Ричардса (Keith Richards), или у братьев Галлахеров (Noel & Liam Gallagher).

Но, в отличие от других групп, всем знакомо название Pink Floyd, но не все знают Pink Floyd в лицо.
Это точно, с этим нам чертовски повезло. Из-за того, что тебя постоянно узнают на улице, жизнь становится гораздо более сложной. Каждый от тебя чего-то хочет: автограф, фотографию или просто пообщаться. Заблуждение о том, что прикосновение к Большому Брату делает тебя таким же, всё ещё доминирует.

Почему люди по-прежнему интересуются такими явлениями, как Дилан (Bob Dylan), Боуи (David Bowie) и Pink Floyd?
Я думаю, что это как-то связано с песнями: Дилан и Уотерс оставили нам песни, в которых определена эпоха. Или кто-то вроде Хендрикса (Jimi Hendrix), который даже в наши дни может вдохновить 13-летнего гитариста. Такие вещи не пропадут.

Заключительная мысль: в то время, когда мы беседовали, хотя бы у одного человека в мире играл альбом "Dark Side Of The Moon".
Самое приятное в этом — сознавать, что какая-то часть музыки тех времен всё ещё уместна сегодня. Когда мы начинали в музыкальном бизнесе, мы были уверены, что мы не задержимся дольше, чем на один-два года. То есть на период, который продержалось большинство групп. The Beatles изменили этот факт. До них рок-н-ролл был чем-то таким, что было зарезервировано за молодёжью. Тогда, если ты был старше 21 года, ты никогда не заходил в магазин грамзаписей и слушал только радио. Так что, в определенном смысле, это будоражит — всё ещё оставаться в этом бизнесе.

По материалам: Pulse & Spirit

Новость подготовлена:  Muddy_Roger,  Petrovich

Интервью Мэйсон