Будь осторожен, Юджин. Просто будь осторожен.

Автор: Mike AKA Князь

А фрекен Снорк несколько раз оглянулась назад, потому что на краю пропасти лежала, мерцая, самая большая и самая красивая раковина моря. ... Она лежала и тихонько напевала про себя древние песни океана. — Ах! — вздохнула фрекен Снорк. — Как бы я хотела жить в этой раковине! Как бы я хотела забраться внутрь и посмотреть, кто это там шепчет! — Это море так шепчет, — сказал Муми-тролль. — От каждой волны, которая умирает на берегу, в какой-нибудь раковине рождается маленькая песня. Ну, а забираться внутрь нельзя — там лабиринт, и еще неизвестно, найдешь ли дорогу обратно.

Туве Янссон. "Муми-тролль и комета".

Последователи Пифагора верят, что каждому имени соответствует собственный, особый жизненный путь; поэтому человек, которому посчастливилось обзавестись несколькими именами, может менять свою судьбу, как перчатки, руководствуясь прихотью, модой или четко продуманной стратегией. Насколько это справедливо, сказать невероятно трудно, несомненно одно: в музыке это иногда срабатывает. Например, "Careful with that Axe, Eugene": урожденная "Murderistic Woman", превратившаяся в "Keep Smiling People", побывавшая в Путешествии, прозвучавшая в трех фильмах и на многих концертах, эта вещь каждый раз обретала какой-то иной внутренний смысл, иную суть.

Древние египтяне, в отличие от пифагорейцев, не пытались вычислить судьбу по имени; у них были свои, особые, отношения с тем набором звуков, которыми идентифицируемся все мы. Они верили, что знание истинного имени дает полный контроль над тем, кому оно принадлежит, и даже могущественные боги не в силах противостоять этой власти. Быть может, "Pink Floyd" нашли тайного имя этой мелодии, а слова Уотерса "мы часто выбирали названия, не имеющие ничего общего с песнями, заголовок — это всего лишь возможность как-то пометить их" — не более чем попытка запутать и сбить со следа, пускание пыли притворного равнодушия нам в глаза. Иначе как объяснить тот факт, что "Murderistic Woman" необычно мягка и ритмична, "Keep Smiling People" полно скрытой надежды, "Beset By Creatures Of The Deep" глубже Марианской впадины и населено прекрасными и опасными существами, а мощность "Come In No. 51, Your Time Is Up" может быть запросто приравнена к 10 килограммам взрывчатки в тротиловом эквиваленте. Не следует забывать и про "Careful with that Axe, Eugene". Из всех многочисленных ипостасей мелодии эта самая яркая и многослойная, возможно, потому что несет в себе отблеск истинного имени. Это мрачная бездна, ужасающая и манящая, и совершенно неизвестно, что именно ожидает того, кто решится нырнуть туда.

Я не случайно заговорил об опасности и неизвестности: мне захотелось поведать маленький случай из собственной жизни. Понимаю, что честное слово, данное в Интернете, не стоит и медяка; но это все, что я могу предъявить в доказательство ее подлинности. Итак, я даю честное слово, что все, о чем я напишу — правда (по крайней мере, я сам искренне считаю ее таковой); и если история все же покажется выдуманной — что ж, возможно, всему виной мой чересчур пафосный тон.

Когда я был молодой и глупый, ко мне попала "Ummagumma" (ну, я про это писал). Из всего, что довелось услышать на той кассете, особенно меня зацепила одна странная мелодия — пронзительная, печальная и жутковатая до дрожи в коленках и мурашек по коже. Эта вещь практически гипнотизировала меня: как фрекен Снорк, не в силах был я оторвать восхищенного взгляда от этой волшебной раковины, мечтая попасть внутрь и узнать, кто же это там шепчет. Мечты имеют свойство иногда сбываться; при этом они частенько забывают спросить, хочет кто-нибудь этого, или нет. Однажды, слушая "Careful with that Axe, Eugene" в очередной раз, я попал... скажем так: куда-то. То, что я там пережил, сильно меня потрясло: я испугался, так, как никогда в жизни. Это был не просто страх, а панический животный ужас; меня всего трясло, а судорога свела горло и грудь, и я стал задыхаться. Но где-то на периферии сознания остаток "рационального меня" понял, что продолжать нормально жить с грузом увиденного и пережитого весьма затруднительно, практически невыполнимо, и принял спасительное решение: забыть все, что произошло, как дурацкий кошмар, как глупую ссору. Раз и навсегда. Каким-то чудесным образом это сработало: сейчас я совершенно не помню ни куда же меня, собственно, занесло, ни малейших подробностей о том, что там стряслось; все, что осталось в памяти (а вот это, похоже, надолго) — страх, как после ожога остается боль. Как ни странно, через пару дней я оклемался и опять поставил "Ummagumm'у", правда, слушал уже не так восторженно и внимательно, а "Careful with that Axe, Eugene" вообще старательно проматывал. Со временем меня окончательно "отпустило", и я смог снова полюбить эту композицию: опять я любуюсь этой прекрасной раковиной и слушаю ее таинственный шепот, но больше не пытаюсь забраться внутрь — уж очень неуютный там лабиринт.

А вместо положенной по законам жанра морали маленький дружеский совет: будьте осторожны с этой вещью. Просто так, на всякий случай.

P.S. Иногда я жутко жалею, что у меня так мало имен...